Разгар знойного лета. Грязь и усталость народ смывает на пляже. После большой весенней воды вдоль русла, размывая образовавшиеся мели, поработала землечерпалка. Благодаря её усилиям у нас золотые дюны из поднятого со дна песка, красота! Стремительные чистые струи, тенистая зелень, добрая рыбалка на перекатах – чем не курорт!
На выходные приехала жена с детьми, я счастлив – все три сына со мной. Младшему семь лет. Широко раскрытыми глазами он глотает окружающий мир, стремясь ни в чём не отстать от старших. А Леонид ловит бабочек. Здесь их так много, что начатая им ещё в школьные годы коллекция пополняется ежедневно. Ловит серьёзно, самодельный сачок всегда наготове. Порой в разгар беседы, или за обедом его взгляд застывает, а миг спустя он уже мчится, перепрыгивая препятствия, с криком «Перламутровка большая», или «Медведица-Гера»! Поймав, тщательно осматривает и чаще всего отпускает, в коллекцию идут лишь экземпляры идеальной сохранности. По вечерам на краю стола разворачивается священнодействие. Лёня распрямляет по пенопласту крылья драгоценным трофеям и охотно объясняет собравшимся студентам особенности коллекционирования:
- Ночные бабочки бывают очень красивы, особенно задние крылья. Их трудно сохранять, а ловить несложно, днём они прячутся, затаиваются в тени, в палатках, например, там их можно осторожно накрыть.
Зубоскалы тут как тут, хулиганят.
- Женька, ты понял, где надо красивых ловить? Прямо в палатках и днём. Владимир Яковлевич, вы разрешаете?
Мой младший не отстаёт от Лёни ни на шаг. В городе он ничего подобного не видел. Подходит сбоку и говорит просительно:
- Папа, а ты мне купишь такой бабахлоп?
- Это называется «сачок», — улыбаюсь я.
Но уже поздно. Слово услышали сидящие рядом, и пришли в восторг.
- Эй, бабахлопы, вперёд! Накрывать осторожно, без шума!
- Да уж куда там, нашлись бабахлопы, – кривятся девчонки, но тоже смеются.
Нет сомнений, что новорождённое слово надолго войдёт в анналы экспедиции, и будет обыгрываться в праздничных капустниках наряду с другими «перлами» нашей лингвистики.
Радостно видеть, как постепенно возрождаются на новом месте многолетние Константиновские традиции. Прошёл «Вечер ответов на все вопросы», на носу коллективный День Рождения, готовимся и ко Дню Археолога. Пусть студенты ежегодно другие, но распорядок прежний, старые друзья, всё тот же Дон. Вот только уже не так резво взбираюсь я на крутые склоны, появились в полевой сумке очки, да перестали выгорать на солнце волосы. Они теперь белые даже в начале сезона.
Однако раскоп здесь сложнее, работа интереснее. Под Констан-тиновским слоем пошёл удивительный материал. С одной стороны -вроде та же посуда, одинаковы мотивы узоров, но орнамент нанесён не шнуром, а рядами мелких аккуратных насечек и, вместо красной керамики, тонкостенные черепки слюдяного теста с серым и чёрным лощением. А ниже фрагменты с прочерченными и проглаженными линиями характерными для культур энеолита на Украине. Затем два горизонта с воротничковой керамикой рыхлой и серой от большого содержания ракушки в тесте. На этом уровне уже и кремень иной и плоские днища встречаются. И, наконец, мы дошли до Мариупольского слоя!
Аккуратно расчищаем поверхность с двумя очажными пятнами. Увы, резных фигурок больше нет, зато несколько перламутровых бусин и орнаментированная пластина из кабаньего клыка – почти копии вещей из могильника. И, что важно, есть развалы керамики, позволяющие частично восстановить форму сосудов.
Под культурными остатками идёт вроде стерильный суглинок с песком. Но по обрезу берега мы знаем, что это ещё не конец. Просто чистая толща отражает хронологический разрыв между периодами жизни. Последний, если считать сверху, а на деле первый, самый ранний слой оказался беден. Но находок всё же достаточно, чтобы понять – перед нами Ракушечноярский неолит, такой, как и на острове напротив. Жилой горизонт почти на уровне современной реки, а вышележащие пласты общей мощностью до 6,5 метров! Значит, в далёкую неолитическую эпоху здесь не было высокого берега, а в удобной бухте, где причаливали челноки пересекавших реку островитян, возникли хижины у переправы. А позднее, когда из хозяйственных соображений жизнь на коренном берегу стала привлекательнее, появился настоящий посёлок. В дальнейшем, удобное место (рядом с родником) было обитаемо во все времена. Постоянное накопление культурных остатков и периодические наносы реки постепенно заполнили бухту, сравняв её с окружающей береговой кромкой и подарив нам уникальную для степных памятников стратиграфию.
Не всё нам было понятно в конце первого сезона. Ясно лишь, что имели мы дело с интереснейшим комплексом, изучать который надо серьёзно и длительно. Вопрос о следующей экспедиции и практике был предрешён.
Конец августа выдался особенно тёплым. Созрели груши и сливы в кронах окружающих лагерь одичавших деревьев, побурели ягоды на кустах шиповника, кучкующихся по склонам холмов. Старожилы экспедиции и добровольцы студенты заканчивали чертежи и полевую обработку находок, варили роскошные компоты, вечера у костра затягивались заполночь. Уезжать не хотелось. За два месяца мы сроднились с этим великолепным краем, прониклись провинциальной задушевностью станичников, влюбились в разнообразный и интересный материал памятника.
Наступил день прощанья. Уже нет машины, она увезла часть людей и основной груз ещё вчера. Последнюю кладь нам помогает подбросить к пристани знакомый работник местного кирпичного завода. У него есть тракторная тележка. Едва успеваем подкатить, как звучит сирена, это подходит из Семикаракор судно, наш рейс. И вот сходни, красавец «Метеор» дрожит от нетерпения. Сверху из рубки несутся энергичные выражения капитана, недовольного темпом нашей погрузки. Перенесены в салон тяжёлые рюкзаки, сняты канаты с причала и поехали. До свидания, Раздоры, мы вернёмся!
Историко-культурные и природные исследования
на территории РЭМЗ. Сборник статей, выпуск 2, 2004 г.
